Неомонархизм, католицизм, мажоритаризм: во что верят МАГА-патриоты

Техномонархия Кертиса Ярвина

«Есть такой парень, Кертис Ярвин», — замечает между делом нынешний вице-президент США Джей Ди Вэнс в интервью 2021 года. Затем он продолжает: «[В случае если его изберут президентом] я бы дал Трампу вот какой совет: уволить всех бюрократов среднего звена, всех чиновников в административном аппарате и заменить их нашими людьми. И когда суды, а они обязательно подадут в суд, попытаются этому воспрепятствовать, Трамп должен выступить перед страной, как когда-то Эндрю Джексон, и сказать: „Верховный суд вынес свое решение. Теперь пусть попробует его исполнить“».

Ярвин — ультраправый блогер, неомонархист и самый яркий представитель движения неореакции. В своем блоге под именем Менциус Молдбаг он на протяжении шести лет рассказывал, как нужно переустроить Америку. Демократия, согласно Ярвину, стала слабой и неэффективной. Любая инициатива быстро вязнет в недрах раздутого бюрократического аппарата. Ни у кого нет власти, чтобы принести в систему серьезные изменения. Власть есть только у так называемого «Собора» — неформального объединения элитных университетов, либеральной прессы, прогрессивных активистов и постоянной бюрократии. Однако свою власть они употребляют только на легитимацию нынешнего положения вещей.

По мнению Ярвина, власть «Собора» работает по определенной модели. Йельский профессор публикует исследование, которое предлагает определенный политический подход к некоторой проблеме; The New York Times пишет по мотивам исследования статью, выводя этот подход в публичное поле. Активисты поднимают статью на знамена и требуют претворить новый подход в жизнь. Под их давлением бюрократы проводят реформу. Йельский профессор пишет исследование о ее успехе, тем самым замыкая круг.

В этой децентрализованной системе никто не несет никакой ответственности. Кроме того, у граждан на самом деле нет никаких рычагов, для того чтобы ее изменить. Однако у Ярвина есть план. Точнее, видение. «Государство — это просто корпорация, которая владеет страной. Так уж вышло, что наша суверенная корпорация очень плохо управляется. Однако есть очень простой способ, чтобы это изменить. [...] Вам нужен СЕО. А именно национальный СЕО, то есть диктатор. Нет никакой разницы между СЕО и диктатором. Если американцы хотят сменить свое правительство, то им придется преодолеть свою фобию перед диктатором», — заявил он еще в 2012 году.

Проложить дорогу для диктатора должна «ярость» — rage. Ярвин для наглядности придумал аббревиатуру RAGE (Retire All Government Employees) — «отправьте в отставку всех госслужащих». Собственно, этим вся его программа и исчерпывается. Уволить бюрократов, демонтировать «Собор», поставить во главе страны СЕО с неограниченными полномочиями. По его мнению, в США уже был почти монархический порядок — при Рузвельте.

Все это перекликается не только со словами Вэнса, но и с трамповским Schedule F — указом, который лишал нелояльных президенту госслужащих различных привилегий. Журналисты проводили и достаточно очевидную параллель между RAGE и DOGE Илона Маска.

В отличие от Вэнса, Маск или Трамп едва ли когда-нибудь процитируют Ярвина публично. Не каждый политик решится апеллировать к нишевому блогеру, который среди прочего написал апологию Андерса Брейвика: в посте под заголовком «Бесспорная человечность Андерса Беринга Брейвика» Ярвин отмечает, что насилие необходимо для установления порядка, — просто Брейвик не придумал ничего лучше, чем «бандитскую резню». Также блогер фактически оправдывает рабство: он убежден, что белые люди генетически предрасположены к более высокому IQ, чем темнокожие.

Ярвин стабильно вызывает интерес у медиа, в том числе и у тех, кого он сам причисляет к «Собору». Например, в NYT вышло комплиментарное интервью, в котором Ярвин получил возможность изложить свои идеи аудитории, многократно превышающей его собственную, — на его Substack подписано 50 тысяч человек, в то время как число подписчиков NYT превышает 11 миллионов. Журналистов интересуют не столько самоочевидно абсурдные идеи Ярвина, сколько его влияние на Белый дом и Кремниевую долину: никто (кроме других нишевых блогеров и редких ученых) не пытается всерьез разобрать его идеи.

С позицией, представляющей государство как бизнес-корпорацию, спорят экономисты. Американский экономист Стивен Хорвиц на примере Трампа разбирает, почему наличие успешного опыта в бизнесе не дает никакого преимущества в управлении государственной экономикой (если ей в принципе можно управлять). Хорвиц замечает, что бизнес вовлечен в игру с нулевой суммой, где победа одного автоматически означает проигрыш другого. Победить же означает получить большую прибыль, чем конкуренты.

Для СЕО сделка может считаться успешной, если она принесла ему больше прибыли, чем его оппоненту. Однако экономика — это не игра с нулевой суммой. «Проигрыш» отдельных компаний может в конечном итоге пойти на пользу всему обществу. Это касается и международных сделок, которые могут показаться СЕО провальными.

«То, что Китай и Мексика стали богаче благодаря торговле с США, не означает, что они выиграли, а мы проиграли. Это означает, что выиграли все: они стали богаче, потому что могут продавать нам товары, которые производят с наименьшими затратами (так же, как и мы для них), а мы стали богаче, потому что можем приобретать эти товары по более низким ценам, оставляя доход для покупки других товаров и услуг», — пишет Хорвиц. Экономика преследует множество целей, в то время как бизнесмен подчиняет все одной цели — прибыли. Хорвиц подытоживает, что попытки человека с мышлением СЕО (в данном случае Трампа) решить экономические проблемы могут обернуться катастрофой.

Писатель Макс Бордерс подробно разбирает пробелы в учении Ярвина и обращает внимание, что мы не так уж много знаем о его СЕО-короле. Ярвин полагает, что монарх будет ставить перед США великие цели — такие как программа «Аполлон» и Манхэттенский проект. Однако он умалчивает о потенциальных затратах и выгодах подобных целей. Вдобавок непонятно, чем будет заниматься СЕО-король, помимо визионерства и погони за прибылью. Но, может быть, Трампу и Маску достаточно и этого?

Постлиберализм Патрика Денина

Патрик Денин, профессор политических наук в университете Нотр-Дам в Индиане, винит во всех бедах не демократию, а либерализм. Свои мысли он изложил в книгах «Почему либерализм провалился» и «Смена режима» — обе стали бестселлерами. В первой Денин рассказывает о негативных последствиях успешной реализации либерального проекта.

В первую очередь, утверждает он, либерализм дал людям ложное понимание свободы — как способности жить и принимать решения не будучи скованным угнетающими социальными нормами и властью закона. По Денину, это привело к настоящей катастрофе. Расширение свободы повлекло за собой крах семьи, упадок образования, развенчание религии, распад локальных сообществ, что в конечном итоге сделало людей «уязвимыми, слабыми, испуганными и одинокими».

Денин не видит в либерализме ничего хорошего. Он подвергает критике даже эмансипацию женщин, заявляя, что либерализм сделал их положение еще хуже, выбросив на рынок труда и тем самым поставив в более серьезную зависимость. Чтобы преодолеть спровоцированный либерализмом духовный кризис, Денин предлагает людям снова жить в маленьких сообществах и дать больше власти органам местного самоуправления. Кроме того, обществу следует отказаться от всеобъемлющих идеологий вроде коммунизма и снова начать полагаться на традиционные институты — Церковь и институт семьи.

Рецензенты критиковали «Почему либерализм провалился» за слабый финал, где было слишком мало конкретики. Восполнить этот недостаток призвана вторая книга Денина — «Смена режима». Это уже не просто историческая работа, а полноценный манифест неолиберализма. В нем он называет главной жертвой либерализма рабочий класс. Ему противопоставлены управленческие элиты. Они маргинализируют «синие воротнички» и бдительно охраняют социальные лифты от любых посягательств снизу. Что же до эгалитарных инициатив для расовых и сексуальных меньшинств, то они не более чем оправдание для привилегий элит. Также это служит рычагом давления на рабочий класс, который всегда можно обвинить в гомофобии, мизогинии или антииммигрантских настроениях.

Однако в какой-то момент из элиты должно выйти несколько лидеров, которые помогут рабочему классу осознать собственную силу. Далее должна произойти мирная смена режима, в результате которой сложится новый порядок. Это будет своеобразное сочетание демократии и аристократии, построенное на союзе рабочего класса и руководящих элит. Однако элиты еще предстоит заменить.

Денин пишет, что «существующие политические формы могут сохраняться, но при условии, что ими будет руководить принципиально иная этическая система, а ключевые должности займут люди с новыми убеждениями». Новые убеждения на поверку оказываются старыми — в основу новой морали должен лечь католицизм. Он поможет сформировать новую аристократию, которая будет действовать в интересах рабочего класса.

Кроме того, Денин предлагает постоянно перемещать американскую столицу, создать национальную службу для молодежи, разобраться с монополией техногигантов и сделать университеты более доступными для рабочего класса, нежели для расовых и сексуальных меньшинств. Таким будет постлиберальный порядок. Как замечает рецензент The Vox, по факту постлиберальная революция с титульной сменой режима подразумевает замену либеральных элит на консервативные. И все же книга Денина «слишком неинтересная, чтобы быть опасной».

Однако у этого труда нашелся один крайне влиятельный читатель. И это снова Джей Ди Вэнс. В 2023-м он выступил вместе с Денином на посвященной книге панели, где определил свою политическую позицию как «антирежимную» и назвал себя постлибералом. Принявший в 2019-м католичество Вэнс, вероятно, видит в постлиберализме платформу для усиления роли Церкви в повседневной жизни американцев, а также получает еще один набор аргументов в своем походе против бюрократии. Результат налицо: на первом заседании нового кабинета министров США один из них благодарит бога за Дональда Трампа.

Денин не единственный постлиберал, причем его коллеги звучат гораздо увереннее и смелее в своих оценках. Например, видят в современной Венгрии под руководством Виктора Орбана пусть и неидеальное, но вполне жизнеспособное постлиберальное государство.

Мажоритаризм Кристофера Колдуэлла

В 1964 году был принят один из важнейших законов в американской истории — закон о гражданских правах. Он запрещал сегрегацию в школах и общественных местах, а также дискриминацию по признаку расы, цвета кожи, религии и пола. «В тот день наша страна приблизилась к своей путеводной звезде — идеалу основания Америки», — заявил Джо Байден в 2024-м на 60-летнюю годовщину принятия закона.

Журналист Кристофер Колдуэлл в своей книге Age of Entitlement представляет совсем другой взгляд на вещи. По его мнению, закон о гражданских правах нанес серьезный урон американской демократии. Он якобы позволил различного рода меньшинствам на протяжении десятилетий обходить демократические институты и получать все новые и новые права. Это привело к тому, что ущемленными в своих правах и свободах оказались уже не они, а белое большинство.

Система сегрегации и дискриминации темнокожих была столь масштабна, что для ее демонтажа потребовались серьезные меры. Бюрократы получили больше возможностей для внедрения новых законов, а судьи — власть определять, что считать дискриминацией, а что нет. Проблема, по Колдуэллу, в том, что этот аппарат не остановился на борьбе с сегрегацией темнокожих. По мере развития движений за гражданские права он стал расширять права и других сообществ: геев, трансгендеров, феминисток. Расширять до тех пор, пока это не стало наступать на права белого большинства.

Это привело к ряду коренных изменений в американском обществе, изменений, которые прошли мимо всеобщего голосования. В качестве наиболее яркого из них Колдуэлл приводит разрешение однополых браков: «В период с 2003 по 2015 год вы можете увидеть тридцать три прошедших друг за другом референдума против однополых браков, три референдума в их поддержку, а затем снятие этого вопроса с демократической повестки и передача полномочий по его решению судебной системе». В итоге большинство, по мнению Колдуэлла, чувствует себя выключенным из демократического процесса. И эту ситуацию никак не разрешить без пересмотра закона о гражданских правах.

В отличие от Ярвина и Денина, Колдуэлл не предлагает никакой альтернативы, только обозначает непримиримые противоречия между демократами и республиканцами. Первые все больше расширяют и надстраивают закон о гражданских правах в ущерб большинству американцев. Вторым же не остается никакого выбора, кроме как этот закон демонтировать.

В то время как консервативные обозреватели ожидаемо хвалят Колдуэлла за смелость, демократическая пресса пишет о его книге со скепсисом. Он позиционирует свою работу как историческую и в то же время основывается на ложном допущении, что со дня создания и до 1964 года американская Конституция оставалась неизменной. Колдуэлл утверждает, что внедрение нового законодательства легло на плечи налогоплательщиков. Именно они якобы оплатили доступное образование и социальное обеспечение для меньшинств. Однако не приводит никакой статистики и не ссылается на социологические исследования. Вся его аргументация основана на цитатах современных комментаторов и выборочных опросах.

Слабая доказательная база не мешает опасениям, что идеи Колдуэлла возьмет на вооружение администрация Трампа. Так, юридическая фирма советника президента по внутренней безопасности Стивена Миллера занимается защитой жертв расизма — среди белых. СМИ прогнозируют, что именно Миллер будет заниматься расовой политикой Белого дома.